Ход конем: как устроена иппотерапия

Недавно в Магасе начали проводить курсы иппотерапии для пациентов местного реабилитационного центра. О том, что такое иппотерапия, кому она нужна и в чем особенности благотворительности на Кавказе — рассказала Лейла Дзейтова, создательница одного из первых в Ингушетии благотворительных фондов «Мял».


«Лошадь — человеку друг»

Занятия проходят на городском ипподроме. Несмотря на пасмурную погоду и неприятный ветер, Лейла и ее помощники приехали на площадку вместе с детьми, которым сегодня предстоит покататься на специально обученной лошади. Мальчики 5−10 лет деловито готовятся к предстоящей езде и полушепотом спорят: кому ехать первым, кому — вторым. Видно, что эта процедура для них уже не в новинку и энтузиазма она вызывает куда больше, чем визиты к врачу. Первым в седло садится 8-летний Мухаммад (у мальчика нарушения функции центральной нервной системы). Инструктор помогает ему вскарабкаться. Лошадь по кличке Мамук тихонько трогает. — Занятия у нас стартовали в середине весны, — говорит Лейла, наблюдая за тренировкой. — Начали со специалистами из Санкт-Петербурга, а теперь уже сами справляемся. Правда, к сожалению, это последний выезд, временно уходим на карантин. По словам Лейлы, идея создания курсов иппотерапии для детей и взрослых с инвалидностью зрела у нее давно, буквально с момента основания фонда в 2009 году. — Я сама с детства люблю лошадей и конный спорт. А в исламе даже есть такой аят: «ко лбу лошади привязано добро до судного дня». Словом, лошадь — человеку друг, от нее много пользы, — говорит она. Проект осуществили на грантовые деньги. Первую поддержку ингушские благотворители получили на молодежном форуме «Машук» в 2017 году. А в прошлом году выиграли конкурс президентских грантов. В итоге на эти средства купили двух жеребцов, обученных для иппотерапии: покладистого Мамука и немного своенравного Пегаса, а шесть сотрудников фонда прошли профессиональное обучение в Санкт-Петербурге. Эти же деньги идут на выплату зарплаты специалистам и содержание животных. Сейчас терапию по показаниям врачей проводят для пациентов детского реабилитационного центра Ингушетии. Занятие состоит из двух частей: собственно езда и несколько простых упражнений, сидя верхом. Такое лечение помогает пациентам с ДЦП, нарушениями центральной нервной системы, опорно-двигательного аппарата, задержкой речевого развития, потерей зрения и слуха и рядом других заболеваний. Кроме того, по словам экспертов, большое значение имеет и психологическая сторона вопроса: общение ребенка с лошадью вызывает положительные эмоции. — Лошадь — это особый терапевтический инструмент, — объясняет Лейла. —  Самое главное — это динамика хода, то есть то, как лошадь идет. Темп должен быть медленный, чтобы имитировать походку человека. Только тогда это окажет терапевтический эффект: у пациента выработаются необходимые рефлексы, улучшится координация. Поэтому никогда нельзя заниматься иппотерапией с инструкторами по верховой езде. Нужны только специалисты.

Один курс состоит из 6 занятий по 15−30 минут. Специалисты утверждают: даже этого достаточно, чтобы улучшить кровообращение в организме, развить физическую активность человека, частично восстановить моторные функции, а также увеличить объем и амплитуду движений в суставах. Занятия организованы таким образом, что родители тоже проводят много времени с ребенком. В общей сложности на грантовые деньги фонд сможет провести курс адаптивной езды для 30 маленьких пациентов. В дальнейшем услуга станет платной. Лейла мечтает, что проект их фонда расширится — и в республике будет построен манеж для круглогодичных занятий (администрация даже выделила под строительство территорию рядом с реабилитационным центром).

«Мы смогли перебороть и стереотипы, и даже собственное сомнение»

Впрочем, «Мял» занимается не только иппотерапией. Этот фонд появился в Ингушетии одним из первых — еще 2009 году, когда многие в республике сомневались, что благотворительностью вообще можно заниматься профессионально. Для создательницы фонда все началось с личной драмы. В восемь лет Лейле поставили серьезный диагноз — ревматоидный артрит. — Болезнь очень быстро прогрессировала, через год я уже не могла ходить. Несколько лет я не вставала. Когда мне было 14, мне сделали операцию на коленях, я встала на ноги, но могла передвигаться только на костылях. Но скоро отказали руки. И в 17 лет я окончательно перестала выходить из дома: я комплексовала. Не хотела я с этим смириться. И вот так 30 лет дома безвылазно и просидела. Только один раз — под 30 лет мне было — в санаторий попала, — вспоминает Лейла. — Сама не знаю, как выдержала. С годами женщина привыкла к своему домашнему образу жизни: много читала, рисовала, шила, сама писала стихи, приглашала в гости друзей. Еще одним спасением для Лейлы стал компьютер. Когда у нее появился интернет, женщина начала переписываться с другими людьми, попавшими в похожую ситуацию и поддерживала их. — Там я познакомилась с девочкой из Новороссийска — тоже на коляске. Но она, в отличие от меня, была в очень тяжелом психологическом состоянии: я по жизни оптимистка, а многие инвалиды бывают очень подавленными. И сколько я ни пыталась поддержать ее, вытянуть — ничего не получалось. Она жаловалась, что с ней плохо обращалась ее мать. Мне было очень ее жалко. Тогда женщина опубликовала эмоциональный пост на популярном в то время ингушском форуме. В нем она писала о проблемах людей с инвалидностью — в частности, о том, что они вынуждены жить в постоянной изоляции, а еще обрушилась с критикой на власти за недостаток внимания к этим проблемам. — Я же сама знаю, что такое, когда тебе путевку не дают, — говорит женщина. — Мне хотелось обратить больше внимания на такие проблемы, чем говорить о политике, которая в то время много обсуждалась. Я сказала: «Подумайте о реальных проблемах, давайте помогать». Буквально все сразу откликнулись, все хотели помочь. Шаг за шагом это превратилось в организацию. Ко мне стали обращаться люди. Просить: «У меня дочка не ходит, поговори с ней». Я навещала их, некоторых буквально вытаскивать приходилось из дома на лечение — в таком отчаянии были люди. Все стеснялись, комплексовали так же, как и я. Из-за этого мне самой пришлось из дома вылезать, проводить мероприятия: надо же пример подавать. Не все сразу восприняли нашу работу всерьез, но мы смогли перебороть и стереотипы, и даже собственное сомнение в своих силах. Так что главное, чего удалось добиться, — это сдвиг в общественном мнении. Изначально фонд задумывался именно для помощи людям с инвалидностью. «Мял» проводил массовые мероприятия для детей и взрослых: благотворительные акции, экскурсии в музеи и в горы, поездки на море. Теперь фонд помогает гораздо более широкому кругу людей. К примеру, сотрудники фонда привозят нуждающимся продукты, особенно массово — на религиозные праздники. — Мы всегда на связи. Нам звонят, и мы по ситуации помогаем. Есть у нас проект «Ни дня без добрых дел!», он помогает тем, кто нуждается в сиюминутной помощи — купить срочно лекарство, костыли или коляску. Всеми проектами в основном занимаются семь наших постоянных сотрудников в Ингушетии и волонтеры в разных городах. В Москве даже есть волонтеры: смотрят за нашими детишками в больницах. Многим из наших подопечных мы оказали помощь с выездом на лечение в другой город, покупкой лекарств, находим юристов, если нужно, — перечисляет Лейла. — А еще работаем над созданием безбарьерной среды. Что касается последнего вопроса, то тут, по словам Лейлы, властям всех регионов Северного Кавказа есть на что обратить внимание. — Условия для передвижения таких людей в каждом городе созданы только частично, — говорит Лейла. — Если есть пандус снаружи, то его нет внутри, если есть вертикальный подъемник в здании, то проемы дверей недостаточно широкие. В столице Ингушетии — Магасе — многое сделано в этом плане, но гостиницы и магазины малодоступны для инвалидов-колясочников. А если говорить о курортах, сложнее всего людям на колясках приходится на Кавминводах, а легче всего — в Архызе. В то же время Лейла верит, что ситуация будет меняться к лучшему: ведь на Кавказе коллективная помощь — это часть культуры. Активисты фонда отмечают, что у них есть несколько постоянных жертвователей, которые много лет помогают нуждающимся, зачастую анонимно.

— Благотворительность — один из базовых принципов ислама, и призывать к добру и милосердию очень важно, — уверена Лейла. — Не только на Кавказе живут люди, нуждающиеся в помощи, но и в других странах. Наш фонд оказывал помощь детям Сирии, отправлял вещи в республику Хакасия. Всегда остается острой проблема тяжелых детских заболеваний, на которые требуются большие денежные суммы. И нам удается решать эти проблемы с помощью Всевышнего.

Адам Буражев

• ← Пред. новость
• След. новость →